Переведите, на хороший язык: “come along, boys, this is emma harte. mrs. harte”. she led them to emma, her face radiant. “this is david,” she said, introducing the taller boy, “and this is victor.” the kallinski boys shook hands with emma, extended their greetings, and thanked her for coming to their father’s aid. they crossed the room to the sofa and sat down together. david and victor kallinski were as different in every way as two brothers could be. david, who was the elder at nineteen, was tall like his mother and well built. he had been blessed with her lovely blue eyes, and his face, handsome and open, had a suggestion of her slavic bone structure. he had the same black wavy hair his father’s had once been and he had also inherited the older man’s outward – going manner. david was a mover, a doer, ambitious, clever and driven. if there was a faint hint of cynicism in his alert blue eyes it was somewhat counteracted by generosity of his wide mouth and his friendly demeanor. david was intelligent, intuitive, and excessively motivated towards one goal: success. he lived by one rule and one rule alone – the survival of the fittest. he not only intended to survive, but to survive in style and with wealth. victor, who was sixteen, was small, almost birdlike, and this he resembled his father to some extent. he had his mother’s straight shiny black hair, but otherwise he did not appear to physically favor either of them. his large eyes were soft and hazel in color and his face was smooth and bland without any emphatic features, but he was pleasant – looking. his sober face mirrored his character, for victor kallinski was a gentle and reflective boy; and in one way his temperament was similar to his father’s, he had a great forbearance and a deep understanding of human frailties, an understanding that was mature and remarkable in one so young. he was a thinker and a dreamer, and he had the soul of a poet. victor was happiest when he was alone reading, or gazing at great paintings in the museum, or listening to the music of mahler and beethoven. he was reserved of nature to a point of shyness and not given to conversing easily with anyone, especially strangers. victor was looking at emma from under his long dark lashes, a quiet smile playing around his mouth, thinking what a compassionate girl she must be, and how her actions today only reinforced his inherent belief that essentially mankind was good. like his father, victor was utterly without bitterness.
сияющей. "Это Дэвид", сказала она, представляя высокий мальчик ", и это
Виктор. "Kallinski мальчики друг другу руки с Эммой, расширили свои поздравления,
и поблагодарил ее за то, чтобы их отца. Они пересекли комнату на
диван и сел вместе. Дэвид и Виктор Kallinski были различны в каждой, как два брата могли бы быть. Давида, который был старшим в девятнадцать лет, был высок, как и его мать, и хорошо построен. Он был благословлен с ее прекрасные голубые глаза, и лицо его, красивого и открытым, было предложение о ее славянских структуры кости.У него такой же черные волнистые волосы его отца когда-то был, и он также унаследовал внешние старика - собирается образом. Давид был двигателем, исполняет, амбициозный, умный и ведомого. Если там был слабый намек на цинизм в его голубых глазах предупреждение это было несколько противодействует щедрость его широкий рот и его доброжелательным поведением. Дэвид был умен, интуитивно понятный и чрезмерно мотивированы к одной цели: успех. Он жил одним правилом и только одно правило -. Выживание наиболее при Он предназначен не только выжить, но выжить в стиле и с богатством. Виктор, которому было шестнадцать, была маленькая, почти птичьи, и это он похож на отца донекоторой степени. У него были блестящие прямые его матери черные волосы, но в остальном он , казалось, не физически пользу одного из них. Его большие глаза были мягкими и орешник в цвете, и его лицо было гладким и мягким без решительным функции, но он был приятно - смотреть. Его трезвые лица зеркально его характер, для Виктора Kallinski был нежным и отражающие мальчика, и в той еготемперамент был похож на своего отца, у него было большое терпение и глубокоепонимание человеческих слабостей, понимание того, что был зрелым и примечателен тем, одна такая молодая. Он был мыслителем и мечтателем, и у него была душапоэта. Виктор был счастлив, когда он был один чтение, или глядя на большиекартины в музее, или слушать музыку Малера, Бетховена. Он был зарезервирован природы к точке застенчивость и не дано легко разговаривал ни с кем, особенно незнакомым людям. Виктор смотрел на Эмму из-под длинных темных ресниц, тихо играла улыбка у рта, думая, что сострадательная девушка она, должно быть, и как ее действия сегодня только укрепило его веру, что присуще человечеству существу было хорошо. Как и его отец, Виктор был совершенно без горечи.